Что нужно для прорыва

Курский губернатор Александр Михайлов определил главную миссию властей.

Деловой завтрак с губернатором Курской области Александром Михайловым перед закрытием яркой Коренской ярмарки в местечке Свобода для «РГ» уже стал такой же доброй традицией, как сама ярмарка и предшествующий ей Среднерусский экономический форум для курян. Глава региона, как всегда, настроен на конструктивный разговор. В Паломнический центр он идет по шумным торговым рядам, а сразу после приветствия с улыбкой говорит: «Много людей сегодня» — мол, удалась ярмарка. В этот раз разговор с губернатором коснулся не только экономики и социальных вопросов, кадровых проблем и научного потенциала региона.

Об «экономике знаний»

Александр Николаевич, первый вопрос хочется задать о прошедшем Среднерусском экономическом форуме. Он уже седьмой по счету. Какие решения удалось выработать в его рамках? Кому и насколько этот форум был полезен?

Александр Михайлов: Начну с того, что, когда мы начинали проведение этого форума, нам очень хотелось, чтобы в средней части России появилась площадка, где можно было бы анализировать те или иные важные проблемы или обсудить новые идеи. А также отстаивать интересы регионов на федеральном уровне и решать животрепещущие вопросы коллективно. Ведь ничего лучше, чем коллективный разум, пока нет. Тема прошедшего форума — «На пути к экономике знаний». Если мы собираемся делать в экономике прорыв, что нужно для этого? Конечно, изменение финансирования системы образования, науки в стране, и если этому уделят больше внимания в регионах, то все будет идти нормально. Дело в том, что эта проблема разносторонняя. Поэтому у нас после пленарного заседания было семь секций или круглых столов, посвященных промышленному кластеру, науке и образованию, агропромышленному комплексу… Чтобы рассмотреть проблему в деталях, мы привлекли множество экспертов: как гостей, так и наших специалистов. Еще такой важный момент: недавно я с главой Центробанка Эльвирой Набиуллиной подписал соглашение о повышении финансовой грамотности населения. Надо было подумать, как лучше это соглашение реализовать, и этой теме тоже в рамках СЭФ посвятили круглый стол.

В этом году количество участников Среднерусского форума превысило две тысячи человек. Это рекорд. Но мы не гонимся за рекордами. Это просто показывает, насколько тема экономики знаний выбрана правильно. Всех интересовало: как не на словах, а на деле продвигать науку, как провести модернизацию производства, наконец, подготовить кадры, которые бы это как раз и делали. И судя по отзывам представителей минпромторга, минэкономразвития, высказанные мнения, их анализ и обобщение позволят выстроить схему работы в этом направлении.

О кадрах

Кадровый голод и безработица также широко обсуждались в рамках СЭФ. Эти проблемы часто взаимосвязаны. Недавно в Госдуме даже прозвучало предложение — вернуть советскую систему распределения в госучреждениях или на предприятиях с госучастием. На ваш взгляд, насколько жизнеспособной будет эта система в нынешних условиях и нужна ли она?

Александр Михайлов: До того, как стать губернатором, я был депутатом Государственной Думы. Пришел туда не из какой-нибудь «лаборатории», а из провинции, от нашей родной земли. Но в Госдуме первого созыва было много тех, кто, к сожалению, поддерживал такой курс: государство должно уйти из экономики и не регулировать подготовку кадров. Я тогда два раза выступал на парламентских слушаниях, на пленарном заседании, где споры велись до хрипоты. Тогда я говорил: мол, хорошо, рыночная экономика. Бизнес — частный, бог с ним. А как быть с бюджетной сферой? Я о ней тогда переживал, увидел, что творится здесь, на местах. Люди не получали зарплату, кадры из бюджетной сферы уходили в другие отрасли, туда, где платили. И никаких мер не принималось.

А теперь вот всем понятно, что социальная сфера важна — в условиях рыночной-то экономики. Учителя, врачи, работники культуры — это те люди, которые помогают властям решать вопросы, работают для населения. Поэтому надо сделать так, чтобы эти специалисты чувствовали себя достаточно комфортно.

Текущая экономическая ситуация сложилась в регионах не сегодня, все обеспечены по-разному. Столица — без комментариев, там располагаются головные офисы всех крупных предприятий. Не берем в расчет и некоторые сибирские регионы, и те края, где добывается золото и алмазы. Но ведь 80 процентов других субъектов таких доходов не имеет. Я думаю, что правительство должно взять на себя эту миссию, а парламент ее утвердить: работник здравоохранения, образования, культуры, всей социальной сферы должен за одинаковое количество времени работы получать равную зарплату в любом регионе страны. Другое дело — северные и прочие коэффициенты. Но в целом эта система поддержала бы людей.

Вторая сторона вопроса: надо ли направлять будущих специалистов на целевое обучение? Почему тогда у нас в районах возникла острая нехватка врачей, учителей? Да как раз по тем же причинам: люди не получали поддержки, бежали в другие отрасли. Может, к системе распределения и надо вернуться — когда речь идет о бюджетной сфере, а возможно, это необходимо и предприятиям.

Когда я был депутатом, то изучал, как это делают японцы, немцы, французы, те, кто пришел в рыночную экономику раньше нас. У них есть и профориентация, и трудовые династии, за которыми, к слову, они пристально следят. Если на предприятии работали дед и отец, то, может, и сын будет там же трудиться? Надо посмотреть, способен ли он получить высшее образование. И если да, ему дают направление.

На открытии СЭФ вы говорили и о другом дисбалансе. О том, что менеджер среднего звена в коммерческой фирме получает больше профессора в научно-исследовательском институте. С другой стороны, ученые высказывают опасение, что коммерциализация разработок ученых и стремление их в прикладную плоскость могут плохо сказаться на состоянии фундаментальной науки. Как вы считаете, насколько обоснованы эти страхи? И как сделать так, чтобы и ученые не голодали, и наука не страдала?

Александр Михайлов: Тот подход, о котором я говорил: государство должно уйти из экономики и отстраниться от решения насущных проблем, как раз и породил ту ситуацию, о которой вопрос был задан.

Опять же вспомню прошлое. В 1990-е годы огромное количество наших ученых оказалось в зарубежных странах, и их разработки внедрялись там, за рубежом. Потому что в тех странах ученые высокой квалификации получили солидную поддержку государства. Кстати, этого не нужно бояться, иначе мы останемся без науки. Ничего страшного не вижу и в том, если крупные частные фирмы начнут работать с учеными. Большой опасности нет. Наоборот, можно развивать в этой сфере частно-государственное партнерство. Если ученые выполнят отдельный, специально взятый заказ, то ничего плохого в этом нет. Когда я был в парламентской делегации Госдумы первого созыва в США, мы беседовали там с одним из экспертов. Он тогда сказал, что делают американцы. Они своим ученым платят — условно скажу — по три тысячи долларов, а нашим — по 800. И наши рады. Потому что в России они бы ничего не имели. Такой подход — просто антигосударственный…

Вы сказали об утечке мозгов, но ведь сейчас в нашей стране поощряется мобильность кадров. Собеседование можно провести по скайпу, договор составить удаленно и переехать из Владивостока в Калининград и наоборот. Как в таких условиях регионам сохранить лучших специалистов?

Александр Михайлов: Скайп — это, конечно, хорошо, но нужно досконально изучать тех, с кем мы имеем дело, и ничто не заменит личного общения. Знаете, у меня как-то с ветеранами зашел разговор о роботизации. И они спросили: неужели, мол, правда, скоро везде будут роботы? Я ответил, мол, да, будут. Они, в свою очередь, спрашивают: выходит, что когда-нибудь мы придем, а тут вместо вас или вашего коллеги тоже робот сидит? Посмеялись вместе тогда. Это я о том, что живое общение заменить невозможно. Хотя на самом деле можно, конечно, привлекать кадры и таким «удаленным» методом.

Приведу пример. Когда я пришел сюда работать, наука была в тяжелейшем положении. И мы начали с сельского хозяйства, мы сохранили все структуры, которые работали на эту отрасль. Я понимал, что экономика лежит на лопатках, инвесторов почти не было, но многие руководители, те, кто работал хорошо и мог послужить примером, оставались. И я решил, что надо с ними посоветоваться. Пригласил к себе человек 30 из числа лучших руководителей СХПК, и они сначала смотрели на меня испуганно, потом, когда мы поговорили по-товарищески, «оттаяли». А я и говорю: так, теперь мозговая атака. Что нам сделать, чтоб аграрный сектор встал на ноги и развивался. Ваши мнения? Я хотел бы услышать всех. Дней через 15 мы здесь встретимся опять. И мы потом, действительно, собрались, и каждый предоставил свои суждения, предложения, и они были очень дельными. Благодаря этому нам удалось реально решить проблему и возродить отрасль.

О социальном бизнесе

В целом взаимоотношениям власти и бизнеса сейчас уделяется много внимания. И есть даже такое понятие — «социальное предпринимательство», которое включает в себя создание частных медклиник, детских садов, школ. Как вы считаете, нужны ли какие-либо преференции предпринимателям, которые идут в этот сектор экономики? И какое у вас отношение к этому бизнесу?

Александр Михайлов: В том, что это нужно, сомнений нет. Другое дело, что в одночасье это не рождается. Должна быть государственная программа, и регионам нужно дать право ее реализовывать. Потому что иногда это неправильно истолковывают: мол, власти чего-то хотят от предпринимателей. Однако примеры сотрудничества в социальной сфере у нас есть. Та же компания «Металлоинвест». Мы ведь семь лет подряд подписываем с Железногорском и Железногорским районом соглашение в социальной сфере. И в этом году мы вышли на объем почти в полтора миллиарда рублей. Весомая часть — спорт. Еще мы вместе работаем над инфраструктурой, идут отчисления и на здравоохранение, образование. В рамках этой программы был построен ряд социальных объектов, многое модернизировано. Был бы такой инвестор в Курске! Когда я только пришел на свою должность, увидел, что в областном центре дети не могут заниматься ни фигурным катанием, ни хоккеем с шайбой. Нет ледовой арены. В других регионах они уже были. И в Железногорске, благодаря сотрудничеству с инвестором, такую арену мы построили. И классный физкультурно-оздоровительный комплекс возвели, и объекты здравоохранения модернизировали. Это плод нашей работы, но в то же время, так сказать, добрая воля инвестора. А ведь в принципе таким компаниям можно и рамки ставить: используешь какую-то часть района — будь добр, позаботься о транспортных артериях. Взять, к примеру, Курчатов. Росатом строит там Курскую АЭС-2. Раньше нам с министерством энергетики было проще решать некоторые вопросы, теперь же приходится работать с корпорацией. А они сейчас строят АЭС-2, разбили дороги… Есть и множество других нюансов. Но мы поработали вместе, и они построили большой автомобильный мост, скоро запустим еще и железнодорожный, но это опять же — наша и Росатома добрая воля. А конкретной схемы такой работы попросту нет. И может в любой момент сработать человеческий фактор — придет новый директор и скажет: а я не знаю, что там мой предшественник делал. А кто пострадает? Люди, которые на эту же компанию и работают.

Вы уже частично ответили на следующий вопрос — о социальной ответственности бизнеса. Любому региону нужны инвесторы, крупные, якорные, но, как показывает практика, порой большие частные предприятия «рулят» городскими властями. Как в той поговорке, хвост виляет собакой. Как выстроить отношения так, чтоб от деятельности инвесторов не страдали жители, и как правильно поставить те самые рамки, о которых вы говорили, чтобы и инвестору было комфортно работать в регионе?

Александр Михайлов: Все же я не сторонник жестких рамок, но детали совместного решения социальных проблем надо прописывать. Может ли властями управлять инвестор? Порой срабатывает субъективный фактор. Удалось фирме, так скажем, «протолкнуть» кого-то в органы власти, и он лоббирует ее интересы. В результате время проходит, а насущные вопросы не решаются.

Когда нас посетила делегация одной из немецких земель во главе с моим коллегой, они были поражены. Во время беседы глава делегации спросил, как себя чувствуют региональные власти у нас — в качестве «среднего» звена между федеральным центром и муниципалами. И когда мы заговорили о законодательных нормах, то он рассказал, что у них на каждый случай все прописано: есть четкий план для главы региона. И если он ему следует, вопросов нет, а если не выполняет — начинаются претензии со стороны не только федеральных властей, но и местного заксобрания.

А за рубежом другая практика. Все оставленное имущество через несколько месяцев национализируют и уже за бюджетный счет восстанавливают, доводят до приличного состояния, а после этого объявляют приватизацию. Кто приобретает, тот платит деньги — уже в бюджет. Всем хорошо: люди сохранились, и заводы работают, и бюджет не пострадал. Почему у нас так не сделать?

О «точках роста» и господдержке бизнеса

В каждом регионе есть такие ресурсы, которые по каким-то причинам не используются. Можно ли это сказать о Курской области и если да, то какие они — эти потенциальные «точки роста»?

Александр Михайлов: Начну с того, что за последние 17 лет мы открыли в регионе 29 предприятий, и в основном это перерабатывающие производства. Почему? Потому что мы развиваем агропромышленный комплекс и привлекаем инвесторов так, что нам никакое минэкономразвития не нужно. Но чтобы за пределы региона выходило не сырье, а уже готовая продукция, мы должны создавать мощный перерабатывающий комплекс. В этом направлении, на мой взгляд, стоит еще работать и работать.

Конечно, перспективы есть. Тот же известный агрохолдинг «Мираторг» собирается построить 13 свинокомплексов и самое мощное предприятие в Европе по переработке мяса. Стоит весь проект 68 миллиардов рублей. Это позволит создать 10 тысяч рабочих мест. Другой пример — Курская атомная станция — 2 — это тоже большие инвестиции, четыре блока в новых ценах стоят почти 500 миллиардов рублей.

Помимо этого, промышленные предприятия реализуют примерно 40 различных инвестпроектов. И мы им помогаем: создали региональный Фонд поддержки промышленности, с минпромторгом — при котором действует аналогичный федеральный фонд — подписали соглашение о сотрудничестве в этом направлении. Зачем понадобился региональный фонд? У федерального — планка для финансирования проектов от 100 миллионов и выше. А мы сделали ее удобной для небольших проектов — от 30 миллионов рублей. Что касается обрабатывающих предприятий, нужно делать то, о чем сказал президент: министерствам плотнее работать с регионами и инвесторами.

У нас еще до моего прихода на эту должность «умер» завод тракторных запчастей. В советское время он выполнял крупные заказы, но когда страна распалась… Все знают, что произошло. И на одной из встреч меня одна женщина начала спрашивать: мол, кому вы продали завод? И я тогда отвечал: «Кто продал? Это тот, кто был до нас, которого вы тут все очень уважали. Потом я попросил ее расшифровать аббревиатуру завода. Она все правильно назвала: Курский завод тракторных запасных частей. Я спрашиваю: а для каких тракторов — для немецких? Нет, говорит, для наших. Но наших уже не выпускают, сказал я. И тогда все встало на свои места.

Однако стоит сказать о том, что и сейчас в регионе появляются довольно интересные предприятия. Например, завод «Композит» производит гусеничные составляющие, которые используются на мощнейшей технике. Она «ходит» по Северу, и примечательно, что раньше монополистом на этом рынке была канадская фирма. И ее руководители даже приезжали сюда, предлагали сделать из этого завода свой филиал. Но мы знаем, как это бывает: через год этот филиал может приказать долго жить. А теперь наш «Композит» открыл свое представительство в Соединенных Штатах Америки, и американцы покупают его продукцию, потому что на Аляске она очень востребована. Канадцы злятся, а мы им отвечаем: мол, что ж вы, друзья? Вы же сами «рыночники», должны понимать, это — здоровая конкуренция.

Об отдыхе и большой стране

Следующий вопрос — о туризме. Курская область становится все популярнее для посещения. Скажите, какое это имеет значение для вас и нужно ли уделять внимание этому направлению?

Александр Михайлов: Туризм обязательно надо развивать, и альтернатив у нас здесь нет. Другое дело, что заниматься этим надо системно. У нас есть около десяти туристических маршрутов, они используются, однако каждый надо совершенствовать. В прошлом году наш регион посетили 250 тысяч человек, раньше этот показатель был на порядок ниже. Над этим просто не работали, а сейчас туризм у нас в приоритете. Люди не знают своей страны. Политики, СМИ рассказывают о том, как хорошо где-то в Турции или Тунисе. А я в Москве как-то задал вопрос одному политтехнологу: ты когда-нибудь был на Камчатке? Тот покачал головой — не бывал. А мы с супругой съездили туда еще в начале нулевых годов. И до сих пор с теплотой вспоминаем этот отпуск, долину гейзеров — таких мест на планете всего четыре. Там японцы, на это глядя, подпрыгивали от восторга. Но это же наша огромная страна! А мы киваем на крохотный Люксембург — вот там, мол, туризм в приоритете!

Помня о том, в каком месте мы сейчас находимся, хочется спросить о монастыре Коренная пустынь. Многие видели, как эта святыня восстанавливалась, какую огромную работу проделали, за что вам, возглавляющему Попечительский совет, хочется передать слова искренней благодарности. Чем занимается Попечительский совет монастыря сейчас? Поделитесь планами работы.

Александр Михайлов: Задачей Попечительского совета было восстановление монастыря, сделать так, как было до его разрушения. И мы ее выполнили. Сейчас стоит задача благоустроить это место, и мы помогаем нашей митрополии. Кстати, вопрос о дальнейшей работе Попечительского совета возникал. Когда мы подвели итоги предыдущего года работы, я спросил у всех участников — будем ли мы сохранять совет? За сохранение проголосовали почти единогласно. Возможно, совет придется переименовать с учетом того, что он помогает восстанавливать здания и сооружения Курской митрополии в целом. Дело в том, что сейчас львиная доля работ идет в центре Курска, около Знаменского кафедрального собора, где восстанавливают Воскресенский храм. Совсем скоро он украсит этот архитектурный ансамбль.

В заключение — вопрос, который давно хотели вам задать. Когда у вас бывает свободное время, как его проводите?

Александр Михайлов: Конечно, отдохнуть иногда хочется, и мы с женой гуляем — ходим по пять-шесть километров, читаем, встречаемся с родственниками. Но это по воскресеньям в основном. Недели две в году длится отпуск. Тоже провожу его вместе с супругой и родными.

Источник: Российская газета